Raptus.ru — Психиатрия. Творчество душевнобольных.

Отдельные стихи, написанные больными шизофренией, носят откровенно резонерский характер. В них содержатся более или менее удачно зарифмованные пространные рассуждения о предметах отвлеченных, далеких от повседневной реальности. Выражена склонность к высокопарной патетике, часто совершенно неоправданной, к гиперболизации явлений — вообще обычных. Это достигается путем насыщения стихотворений звучными и громкими эпитетами, возведенными в превосходную степень. Часто меняется грамматический строй предложения путем перемены мест его членов. Благодаря этому стихотворение приобретает определенную торжественность.

Нагайкой свинцово-гетманской удар нанесен.
В голове пролетарской отца земля закружилась.
Он упал, сохранить баланс планете стремясь…

Чудаковатость может находить свое выражение в определенной формальной новизне. Это может быть и игра слов, и причудливое размещение строк, рифмованных окончаний. Причем строка нередко состоит из одного слова. Сюда же можно отнести выраженную тенденцию к различным сокращениям, к выделению отдельных строк с помощью более крупного шрифта или раздельного написания букв и целых слов.
Чудаковатость проявляет себя нередко «ходульным» стилем, сочетающимся со своеобразным многословием, достигающим степени выделенного К. Ясперсом (1934) речевого натиска и являющимся, по его мнению, свидетельством процессов опустошения. Это ведет к созданию стихотворений, наполненных сменяющими друг друга, строками, которые можно продолжать до бесконечности или оборвать в любом месте без существенной разницы для восприятия.

По Мишутке деду
Я был в интендантах. —
Да здравствует Данте!
По деду Гавриле,
Как-будто я в силе —
Настоящий пролетар…
Кто упер мой портсигар…
С низким приветом
Приеду к вам летом.
Буду делом заниматься —
Целый день в реке купаться…
(далее…)

Итак, они били Глеба ногами. Молодой человек со свинчаткой на поясе едва удерживался от того, чтобы не изуродовать Глебу лицо. Всех это смешило; главный надсмотрщик раскраснелся и ни слова не мог вымолвить.

Допрос подходил к концу. Как всегда, все замерло. За высоким, забранным решеткой окном шуршали травы. На грязном кафельном полу мычал Глеб. На лице его играл солнечный заяц, к губе прилипла соломина. Тень глебова профиля составляла на полу диковинный свинцовый силуэт.
(далее…)

Войдя в комнату, она увидела стоявший на столе огромный обтянутый тканью ящик. Он казался ей роскошно убранным разными красивыми предметами. Смотря на него, она не чувствовала ничего дурного. Яркие цвета создавали особый колорит и уютную обстановку. Сразу оказавшись в новом обществе никогда не виденных ею ранее людей и зверей, хотелось отдаваться их развлечениям. Несколько из них, в нежных тонов одеждах, смотрели очень просто. Но глубокий трубовидный желоб привлек внимание больше, чем они. Вокруг него было много старых людей, сидевших на низких креслицах с мягкими спинками. Все можно было назвать комнатой необъятной величины со светлыми, почти белыми, стенами.
(далее…)